Кайгадат

Паломнические поездки, организуемые отцом Максимом, - хорошая традиция нашего  прихода. Ниже - рассказ об одном паломническом путешествии, предпринятом 22 августа 2014 года. Материалы были опубликованы на страницах кузбасских газет и епархиальной паломнической службы.

Кайгадат глазами паломников.

Зачем нужна человеку память? Наверное, проще жить, не отягощая себя прошедшим. Однако человек, не знающий истории, культуры, нравственных ценностей своего народа и не ценящий их, легко становится объектом чужой воли. Прикоснуться к страницам нашей истории, не быть Иванами, не помнящими родства, – такова была цель паломнической поездки.

      22 августа 2014 года. Наш путь лежит в Кайгадат. Идея поездки возникла в епархиальной паломнической службе в прошлом году, однако до ее воплощения пошло значительное время. Главная трудность – поиски транспорта. Дело в том, что место это находится в глухой тайге, куда нет практически никакой дороги. Нужен был гусеничный транспорт, но удалось найти два «Урала» в службе «Трансгаз - Томск», которая работает с выездами в различные районы, где дороги бывают разные.

    Что  такое Кайгадат?

Это бывший населенный пункт на границе современных Чебулинского, Ижморского и Кемеровского районов, в 28 км восточнее поселка Успенка. Во времена Сталинских репрессий в нем находился лагерный пункт, одна из 19 структурных и территориальных частей Севкузбасслага. Основан лагерь был в 1947 году. Впоследствии к нему прибавились лагпункты Глубинный, Срубный и Малый Кайгадат, а отделение стало упоминаться в документах как ОЛП № 8.

Там жили и работали на лесозаготовках заключенные: были среди них уголовники, были политические, могли быть и пострадавшие за веру. Когда появилась возможность изучения истории сталинских лагерей в Кузбассе, в 1993 году ОЛП № 8 был обнаружен и обследован научно-исследовательской группой Кемеровского государственного университета под руководством кандидата исторических наук Л.И. Гвоздковой.

Место это заинтересовало отца Максима Мальцева, настоятеля храма святого благоверного князя Дмитрия Донского в поселке Барзас. После того как был решен вопрос с проводником, им стал уроженец Кайгадата Валерий Вихорев, житель Успенки, 15 августа 2000 года группа прихожан во главе с батюшкой отправилась в этот несуществующий уже поселок, чтобы установить поклонный крест на территории лагерного кладбища, помолиться об упокоении соотечественников, оказавшихся жертвами репрессий.

Сюда нам и предстояло добраться, спустя 14 лет.

Ох, нелегкая эта дорога…

Рано утром выехали в Успенку, чтобы там присоединиться к паломникам во главе с руководителем Маркиной Ириной Петровной. Мы – это отец Максим, Сергей Аркадьевич Зайцев, участвовавший в установке поклонного креста в 2000 году, которому предстояло быть нашим проводником, Ольга Александровна Крылик, главный хранитель городского краеведческого музея имени В.Н.Плотникова, и автор этих строк. 

 

      Пересев в Успенке в "Урал" к паломникам, двинулись по грунтовой дороге в тайгу. Но дорога эта закончилась, как только проехали частное золотодобывающее предприятие на речке Никольской, которая на речку уже не похожа.

   Вскоре наша машина прочно увязла, все попытки вытащить ее с помощью второй не увенчались успехом.

 

.

Паломники, перегрузив вещи в будку, являющуюся дорожной мастерской второго «Урала», и как-то разместившись в ней, поехали дальше. Назвать это движение ездой можно было с большим трудом. Машина продвигалась вперед с помощью лебедки, которую мужчины, идущие впереди, цепляли за дерево. Местами путь преграждали поваленные деревья, их выпиливали бензопилой. Машину бросало из стороны в сторону, иногда она кренилась, почти ложась набок. В будке сидели в основном женщины, преодолеть этот путь можно было не иначе как с молитвой.

 

 

      При очередном попадании в яму мы вышли из машины и отправились пешком. День уже был в полном разгаре, солнышко ласково грело и нас, и эту всеми забытую землю. Когда шли впереди машины, то приходилось буквально подлазить под сваленные деревья, когда машина обгоняла нас, то все вокруг было в грязи: и трава, и кусты.

     Так добрались до реки Кайгадат. Было уже часа два пополудни. Общая трапеза, небольшой отдых и пеший марш-бросок к месту нашего паломничества. Дальше дороги не было никакой, только тропа. Она пролегала вдоль реки, приходилось несколько раз переходить ее вброд.

 

Петляющие километры никак не совпадали с цифрами навигатора. А еще мошки и комары, которых в тайге так много  и которые там кажутся особенно безжалостными. 

И это все, что осталось

Место назначения встретило нас травой в рост человека, сквозь которую проглядывали остатки лагерных бараков из жилой зоны.

 

 Что же она собой представляла? Ведь именно здесь приходилось существовать людям, работавшим на лесозаготовках. Зона обносилась сплошным дощатым забором с натянутой поверх него колючей проволокой, по углам располагались вышки военизированной охраны высотой до 19 метров. Из-за особенностей местности вышек здесь было пять. Внутри стояло 3 барака, сооруженных из бревен хвойных пород, крытых тесом или щепой. Внутренние и внешние поверхности стен были оштукатурены и побелены. У северных ворот располагалось помещение вахты, по периметру центральной площадки находились штаб, столовая-клуб. Для провинившихся у южной караульной вышки за отдельным ограждением стояло ШИЗО. Баня-прачечная - ниже по склону в 30 метрах от столовой. Вокруг охраняемой зоны размещались дома и прочие постройки работников лагеря и вольнонаемной охраны. Приемного покоя и амбулатории на Кайгадате не было, несмотря на то что по указанию из НКВД от 16 мая 1942 г. их иметь предписывалось.

Находился лагерь недалеко от устья реки Кайгадат. Устроен он был в низине на расчищенном от тайги склоне сопки. Территорию пересекал ручей, который впадает здесь же в излучину реки. С севера на восток через лагерь проходила автолежневая дорога, причем, восточная ее часть была прорублена в скальном грунте.

 

Перейдя через ручей, увидели одиноко стоящий крест. «Лякишев Ф. П. 1917 – 1956. 27. VII,» - выведено на металле с помощью сварки. По свидетельству В. Вихорева, крест этот установил освободившийся заключенный своему другу, нашедшему упокоение в этой земле. Сделав запрос в Информационный центр МВД России по Кемеровской области, нам удалось установить, что Лякишев Филипп Петрович - уроженец и житель с. Огни Усть-Калманского района Алтайского края. Работал бухгалтером в колхозе, был арестован 11 ноября 1951 г. Осужден к 8 годам лишения свободы, неоднократно обращался с просьбами о помиловании в президиум ВС РСФСР. Просьбы о помиловании оставлены без удовлетворения. Крест - это единственное свидетельство находящегося здесь кладбища.

Лагерное кладбище и в первое посещение трудно было таковым назвать – могилы провалились, надгробий нет, да и не было никогда. Теперь же оно выглядело еще печальней.

 

Сгнило и основание деревянного поклонного креста, установленного 14 лет назад. Сам же крест с металлической мемориальной табличкой прикрепили к березе: поживет еще, послужит свою службу.

И вновь на этой печальной земле отец Максим служит заупокойную литию в память о тех, кто вынужден был жить здесь и кто нашел здесь свое последнее пристанище.

 

А таких людей было немало. Дело в том, что становление лагерного отделения № 8 и вся его деятельность проходили в очень сложных условиях. Управление лагеря находилось на станции Яя, в значительной удаленности, как и основная сеть дорог. Значит, возникали проблемы доставки продовольствия и материалов. Судя по документам, контингент вводился до окончания строительства лагподразделения. Люди жили в палатках и шалашах, занимаясь строительством дорог и внутренних построек. Зима застигла отделение врасплох. Заготовленных дров хватило лишь на два месяца, заключенные жгли все, что можно было. Не хватало матрасов, одеял, ватных штанов, телогреек и бушлатов, совсем не было валенок. И это - в крепкие сибирские морозы. Заключенные делали «галоши» из автомобильных шин. Правда, шапок было в избытке, но разве согреет шапка зимней ночью в сырой постели. Отсюда - болезни и повышенная смертность, особенно в первые годы существования ЛО.

В среднем за полгода в Севкузбасслаге умирало около 600 человек, что составляло примерно 0,4-0,8% от общей численности. По Кайгадатскому отделению данных нет, но можно предполагать, что оно вносило существенный вклад в рост цифры пресловутого литера «Д». Литеры эти обозначали группы здоровья заключенных. Их было пять. Пригодными к трудоиспользованию считались первые две группы (литеры «А», «Б»). Вторые две группы - ослабленный контингент и инвалиды (литеры «В» и «Г») использовались с ограничениями. Пятая группа, имевшая литер «Д», подразумевала мертвых заключенных. Как правило, умершие со строевого учета снимались только через 3-4 дня. Заключенные не спешили заявлять о смерти сокамерников и делили между собой их пайки.

Работали эти люди на лесоповалах, труд был очень тяжел. В силу производственной направленности данного лагеря промышленные зоны не строились, их функцию выполняли участки, прорубаемые по периметру просеками, на границах которых несли службу бойцы ВОХРа. Вывозка леса к местам складирования осуществлялась двумя имевшимися в наличии тракторами и конной тягой. Потом лес доставляли в Яю, где его перерабатывали. Способов доставки было несколько: весной сплавляли по ручьям и рекам, доставляли по узкоколейке на ручной «козе» или по автолежневой дороге, которую мостили сами заключенные.

Когда в 1967 году лагерь закрыли, люди оставили эти места. Теперь постройки медленно разрушаются под воздействием времени.

- Подневольный труд в СССР - это тоже страница нашей истории, - считает отец Максим.

Благая цель

- Мы здесь, чтобы почтить память тех, кто трудился на благо нашей Родины в 40-60-годы прошлого века, - говорит паломница Александра Несмашная. – Сегодня нам было тяжело, но главное, что благая цель достигнута. А достижение это всегда проходит через какие-то трудности, испытания как физические, так и духовные.

Паломники интересуются, не канет ли в лету это место.

- Думаю, что нет, - говорит батюшка. – Добрались же мы с вами, слава Богу, доберутся и еще. Главное – не забывать уроков истории. Евгений Евтушенко написал когда-то: «Тот, кто вчерашние жертвы забудет, может быть, завтрашней жертвою будет».

 

КОГДА ТЯЖЕЛО В ДОРОГЕ, НО ЛЕГКО НА ДУШЕ

 

     Паломники Кемеровской епархии посетили заброшенное лагерное кладбище в местечке Кайгадат. Священник Максим Мальцев там отслужит молебен об упокоении умерших в лагерях. Наше путешествие прошло в рамках проекта  «Паломническая тропа Кузбасса». И, нужно отметить, что тропа эта для каждого из нас  оказалась  значимой…

Августовский солнечный день только просыпался, а мы уже были в пути.  Полтора часа езды по мариинской трассе — и мы свернули в лес. Вскоре и насыпная дорога сменилась обычной  лесной тропой.

Предполагалось, что  дорога будет нелегкой:  необходимо было преодолеть порядка 50 км по тайге в сторону Кайгадата  Кемеровского района, чтобы   добраться до главной цели – до заброшенного лагерного погоста.  Идея совершить литию  на неизвестных могилах, в которых покоятся останки бывших узников лагерей, принадлежит Кемеровской епархии. И если нам, паломникам, предстояло  преодолеть это расстояние впервые, то  для священника-протоиерея Максима Мальцева это был второй поход. В 2002 году он впервые  там  отслужил молебен и установил деревянный крест.  С тех пор, похоже, нога человека туда не ступала, пожалуй, не считая  заядлых охотников и рыбаков. А наше путешествие обозначено было как «Паломническая тропа Кузбасса». И, нужно отметить, что тропа эта для каждого из нас  оказалась  значимой…

Итак, в путь!  Вернемся к тому, что вся наша надежда была возложена на серьезную технику, а именно «Уралы», и, конечно, на нескольких мужчин,  вооружившихся  всевозможными инструментами и приспособлениями и готовых к преодолению любых препятствий.  И они не заставили себя ждать.

Неспешно  переваливаясь   с боку на бок, обе машины  упорно продирались сквозь лесные заросли. Упругие ветки деревьев бессильно скользили по их кабинам и кузовам, бурелом нещадно трещал под колесами, впереди едва прослеживалось  подобие дороги.  Мы, паломники, а это были преимущественно представители слабой половины, находясь  в вахтовке, недолго наслаждались ее комфортом и  видом стройных березок, поглядывая по сторонам из больших окон и время от времени охая от неожиданных толчков и сильных наклонов кабины.  Уже через несколько километров машина напрочь засела в ложбине, колеса  буквально утонули в черной грязевой жиже.

     Чтобы хоть как-то   продолжить путь, мужчины  принялись за работу по ее освобождению из «плена»: в ход пошли топоры, бензопила, лебедка, но, как оказалось, все это было напрасно. Пока на этом участке дороги  шла борьба за возможность продолжить путь, паломники в сторонке молились…

Мы беззаботно прогуливались и  любовались  чуть тронутой осенними красками природой, примечая удивительной формы пеньки, пытливо разглядывая наросты на стволах деревьев, наклоняясь за слабенькой колбой и щурясь на яркое солнышко.  Мы и не подозревали, что нас ждало впереди!

А впереди, буквально через пару часов, нам предстояло десятки километров идти пешком по непроходимому лесу, потому как с  вахтовкой пришлось расстаться и пересесть во вторую, более мощную  машину. Но и она с трудом протянула еще несколько километров и то  благодаря лишь стараниям водителя и помощников, которые постоянно  ее вытягивали лебедкой из бесконечных ям, и она окончательно «сдалась» перед возникшей на пути речкой Кайгадат.  Но то, что не смогла сделать машина, сделал человек,  поставивший перед собой цель – дойти! И мы, уже не в полном составе,   поспешили  за провожатым, потому как нужно было вернуться до захода солнца.

Наш провожатый Сергей Зайцев шел первым и ориентировался по прибору — по профессии он горноспасатель,  да и местность знает, поэтому мысли о  возможности заблудиться нас не докучали. И все же, оказавшись по ту сторону холодной реки, которую мы потом проходили вброд еще несколько раз, даже намека на  дорогу не нашли, а поэтому дальнейший  путь выдался особенно тернистым.  Следуя цепочкой,   хватаясь руками за высокую траву и ветки деревьев, чтобы подняться на горку  или с нее спуститься,   мы продвигались вперед. Шло время, километры пройденного пути оставались позади, а потому  постепенно наваливалась усталость, но, что удивительно, никто не роптал. Останавливаясь лишь на 10-минутный отдых, отправлялись дальше. А ведь в нашей группе были женщины, которым за 60-65 лет! Удивительное свойство молитвы придавать силы поражало.

«Сергей, неужели вас не удивляет тот факт, что буквально наступая вам на пятки, ничуть не отставая, за вами безропотно следуют совсем немолодые женщины? Мне их выносливость кажется  удивительной»? — спросила я его по дороге.  На что он слегка пожал плечами и сказал: «Я не в первый раз хожу в экспедиции с верующими и никогда не слышал жалоб на трудности; конечно, они молодцы». Уже перед расставанием я спросила у каждой из них, что помогало им держаться на высоте в этом нелегком походе. И почти каждая ответила: молитва и чувство того, что  Господь дал испытать всего каплю того, что испытывали заключенные, которые шли, что называется, по этапу. Трудно представить, насколько им было тяжело физически  и морально.

Мы шли,  не поднимая головы, внимательно следя за тропой. И  таким образом случайно среди высокой травы заметили остатки узкоколейки! Вот и первые признаки того, что эти места хранят свою историю,  которую нужно помнить  хотя бы для того, чтобы в будущем она не повторилась.

Мы приближались к погосту.  Нас окружал густо растущий молодняк, а ведь еще тридцать лет  назад здесь было пусто.  В послевоенное время все деревья вырубили во время лесозаготовок заключенные Сибкузбасслага.

«Территория, занимаемая Кайгадатским ЛП, представляла собой расчищенный от тайги склон сопки, пересеченный ручьем, который впадал здесь же в излучину реки Кайгадат. С севера на восток через него проходила автолежневая дорога, причем восточная ее часть была прорублена в скальном грунте», — пишут историки.

…И вот мы проходим мимо нескольких полуразвалившихся строений,  утопающих в высокой траве, – это были остатки нескольких деревянных бараков. В 40-х-60-х годах именно в  них размещалось головное  управление  Кайгадатского отделения лагерного пункта № 8.

На территории Кемеровской области, активно осваиваемой в годы советской власти в плане промышленности, были представлены различные подчиненные ГУЛАГу структуры: специальные трудовые поселения, отряды тылоополченцев, тюрьмы, исправительно-трудовые лагеря и колонии. По данным  историков КемГУ,   в современных исправительно-трудовых учреждениях области содержалось свыше 50 тыс. осужденных.

В нескольких сотнях  метров от развалин,  на пригорке  мы увидели  заброшенное   лагерное  кладбище. На нем был установлен лишь один металлический  крест с  табличкой, на которой были написана даты рождения и смерти и  фамилия  «Лякишев  Ф.П.»   Его установил друг покойного, который освободился и через несколько лет вернулся на это место, чтобы почтить помять умершего в лагере.

А умирали здесь часто. По рассказам очевидцев, прибывшим осужденным выдавали топор с лопатой, и они самостоятельно себе строили жилье – землянки, в которых и выживали. Многие болели и умирали. И еще.  Если с их стороны были какие-либо  нарушения, то их наказывали тем, что заставляли долбить рядом стоявшую скалу. Нам ее показал провожатый. Осколки и камни  до сих пор грудой лежат возле той скалы.

Казалось, что это место  пропитано энергетикой  тех страданий, которые выпали на долю заключенных. А кем они были? В большинстве своем -крестьяне и колхозники, в меньшем количестве — рабочие, интеллигенция. Только в этом Кайгадатском отделении лагерного пункта № 8 содержалось порядка 550 мужчин, все они занимались лесозаготовительными работами.

Историки пишут, что появление такого количество  лагерей было вызвано и экономической необходимостью.   «Принудительный труд, как и прежде, оставался неотъемлемым элементом сталинской экономической модели. Он использовался для выполнения самых тяжелых работ в районах Севера, Сибири, Дальнего Востока, Казахстана. Сотни тысяч заключенных строили промышленные объекты, железные и шоссейные дороги, мосты, добывали уголь, рубили лес». Первые сведения о лагпункте были получены в результате вертолетных облетов территории Мариинской и Барзасской тайги летом 1992 года. В 2000 году протоиерей Максим Мальцев установил на кладбище деревянный крест и отслужил литию по умершим узникам. В этот раз он поправил этот крест и еще раз, спустя 14 лет, здесь вновь зазвучала молитва…

Наталья Попова, паломница.

Смотри раздел "Фотогалерея"

 

Назад к списку